Пресса о театре оперетты Урала

Новая городская газета № 3 от 17-го января 2007 г.

А хором петь куда трудней

Писать о большом коллективе — занятие рискованное и неблагодарное — все равно обиженные найдутся. Да и как ни поверни — все однобоко получается, ведь сколько людей, столько и мнений. К тому же, перефразируя известные строки, как трудно в жизни быть солистом, а хором петь куда трудней. Поэтому об уникальном в профессиональном отношении хоре нашего театра оперетты мне помог рассказать главный хормейстер Эдуард Мережников. Меня, как зрителя, интересовали детали, проливающие свет на исполнительское мастерство, на ту часть работы, которая остается за кулисами, но является основой любого успеха. И прежде всего хотелось увидеть портрет хора, нарисованный его руководителем.

 — Эдуард Викторович, хоть на программке концерта, прошедшего 29 ноября в рамках Театральной гостиной, и значилось вечер-портрет, зритель увидел только отдельные его черты.

 — В концерте мы хотели показать разные стороны и камерного оркестра, и хора. Начали свое выступление с классики, а закончили джазом. Ограниченные временные рамки не позволяют показать все возможности коллектива сразу.

 — Хор в спектаклях — это фон, в этом его роль?

 — Хор в спектаклях, в первую очередь в классических, играет большую роль. Причем разные спектакли требуют разного присутствия хора для раскрытия смысла произведения. Взять «Цыганский барон». Он сродни опере — по объему, по насыщенности, по использованию композитором хора. Артисты хора не только поют — каждый несет функциональную нагрузку. Это или характер отношений, или реакция на то, что происходит на сцене. В спектакле «Прекрасная Елена», допустим, артисты хора в определенных моментах солируют, как меццо-сопрано, так и сопрано. А в спектакле «Бал в Савойе» артисты хора на уровне балетных работали, как говорят, не вылазили со сцены, сплошные переодевания были. И они справились. Так что портрет хора складывается не только из выступлений на концерте. Это и классические оперетты, и современные спектакли, это академическое исполнение и колядки. В «Кентервильском привидении» три девушки из хора поют либо за сценой, либо в оркестре, так что и бэк-вокал. Появляется что-то новое, трио или, скажем, квартет. Это еще одна из сторон нашего исполнительства. Сейчас у нас на базе хорового цеха организуется вокальный ансамбль, то есть и эстрадный профиль. Чем больше творческих граней у коллектива, тем он интересней, тем больший опыт приобретается, развитие идет — богаче внутренний мир каждого артиста.

 — Такая разноплановость от профессионализма?

 — Коллектив достаточно профессиональный, техничный, мобильный очень: быстро выучивают новый материал, быстро реагируют на замечания. Если надо ускориться в процессе разучивания нового материала, артисты это делают и самостоятельно, за дверями хор-класса: у себя в гримерках, дома. У каждого за плечами есть определенный багаж, свои наработки.

 — Что дают концертные выступления?

 — Они развивают слух, поднимают профессиональный уровень. После таких концертов, что важно, мы заметно лучше звучим в тех же классических опереттах. Это богатейший тренаж для основной работы, запас энергии.

 — Хор полностью укомплектован?

 — Сейчас у нас 16 человек. Приходит к нам Татьяна Александровна……,.сопрано. И мы пригласили из театра оперетты Железногорска еще две пары. Будет 19 человек.

 — Стараетесь брать готовых артистов?

 — Это всегда желательно. Быстрее проходит адаптация, выучивание партий. Человек довольно быстро может самостоятельно влиться в новый репертуар.

 — Как количество сказывается на качестве исполнения?

 — Чем больше артистов в хоре, тем больше возможностей, тем разнообразнее и ярче краски исполняемых музыкальных произведений. Более мягкое пиано получается в звучании хора, не резкое — матовое. А если форте, то более мощное. Даже при полном составе хора мы приглашаем солистов, и нам, как правило, не отказывают. Их голоса еще больше украшают хор. На ноябрьский концерт я приглашал только Недокушева, поскольку у него бас, достаточно яркий голос, хорошая основа для хора. У остальных загруженность очень большая.

 — Считают: нет голоса, если в солисты не попал — пой в хоре. Это так?

 — Это ни в коем случае не так! Если в солисты не попал!.. Как не попал?! Человек готовится к этому, получает образование. Скорее всего, его могут вообще в театр не взять. Либо дадут такие роли, где не так важен сольный голос. А целенаправленно — нет голоса, так иди в хор… Нам, конечно, голоса нужны, стараемся брать людей образованных, грамотных музыкально.

 — В коллективе есть люди, которые изначально были подготовленные, не требовали индивидуальных занятий?

 — Это Розалия Филипповна Алонова, Тамара Ивановна Акулич, Колчина Галина Степановна. К сожалению, ушел на пенсию Анатолий Васильевич Чуфаров, яркая личность. С его уходом есть, конечно, определенные трудности.

 — Эта ниша не закрыта?

 — Тенора найти очень сложно. У нас партию тенора исполняет Людмила Владимировна Можняк. В последнем концерте я тоже пел партию тенора, помогая ей, благодаря дирижеру нашего камерного оркестра Марату Григоряну. Он продирижировал те произведения, которые должен был я дирижировать, и весь концерт лег на его плечи.

 — Папки в руках артистов хора — это шпаргалки? Или такие грамотные певцы, которые, что называется, берут с листа?

 — Это не читка с листа. Это, скорее, моральная поддержка. В основном хор поет все наизусть. Ну перестраховываемся немножко! Это допускается. Это не спектакль, это концерт академический, и большие хоры поют по нотам.

 — Что превалирует — добросовестное исполнение с точки зрения традиции, или что-то свое каждый раз привносите?

 — Обязательно свое есть. Для хора даже бывает неожиданностью перевоплощение во время исполнения какого-то произведения. Одно дело в классе или на генеральном прогоне. И совсем другое внутреннее психологическое состояние во время концерта, когда перед нами сидит зритель, внимает нам, слушает и реагирует во время исполнения. Начинает рождаться новое произведение. Это часто бывает. Последний концерт — доказательство этого.

 — Конкретно в каких произведениях?

 — Марат Оганезович продирижировал де приво русскую народную песню «Коса» или «Stabat mater» Перголези. Там большую роль играют глаза. Из них струится энергия, ее просто видно. И эмоциональное состояние дирижера передалось исполнителям, что соответственно потом передалось и зрителю.

 — Вы как оцениваете работу хора в концерте «Святая к музыке любовь» с точки зрения професисонала?

 — Довольно много еще места для творческого роста, как в технике исполнения, так и в эмоциональности, хотя хор хорошо выложился. На этот раз я побывал среди исполнителей, не дирижировал, и такое ощущение, что расти еще можно.

 — Рисуя более полный портрет хорового коллектива, вы упомянули такую его грань, как православное песнопение. Сейчас мы возвращаемся к духовности, это востребовано. Давно обратились к такой музыке?

 — Я приехал в этот театр в 2000 году. И наше первое выступление в Театральной гостиной было с программой «Колокола души русской», посвященной Рождеству Христову. К духовной музыке мы обратились тогда впервые. Не сразу была воспринята коллективом надобность исполнения такой музыки. Пришлось через некоторые тернии пройти. Но когда стали выступать на выездах, и нас пригласили на фестиваль духовной музыки в Нижний Тагил, где мы вообще шли вне конкурса, выступили перед батюшками Свердловской епархии… Мы вошли во вкус! Мы получаем огромаднейшее удовольствие от своих выступлений. При исполнении таких произведений наступает момент молитвы, что не оставляет равнодушным никого: ни зрителей, ни весь состав хора.

 — Хор, вы сказали, не сразу воспринял надобность духовного песнопения. А у вас-то она откуда?

 — Я восемь с половиной лет пел в церкви Михаила Архангела в Железногорске. Практика хорошая: ухо должно быть острым, чувство меры безусловное, потому что не для красивости поем — службу несем, это молитва. И форте должно быть более сдержанным, может быть, чем в оперетте. И вот это все я стараюсь передать артистам хора… А потребность откуда? Это изнутри, трудно объяснить. Где мы могли услышать такую музыку? По телевидению, в каком-нибудь фильме, отрывочками. Пионерам запрещалось ходить в храмы. Если я летом случайно попадал где-то на Кавказе, в Пятигорске, скажем, в церковь, то хора тоже не видел — пела одна какая-нибудь бабуля, и все. По-настоящему я услышал хор только на пластинке — мне посчастливилось купить две пластинки, выпущенные к 1000-летию христианства на Руси. И потом, когда мне предложили попеть в церкви — хор организовывался — я с радостью согласился. И не покаялся.

 — Почему концерты духовной музыки так редки, когда они бывают?

 — На Рождество и на Пасху. Каждый раз мы стараемся разнообразить репертуар, дополняем его новыми произведениями, включаем стихи, другие солисты приглашаются, соло исполняют и артисты хора. В это Рождество у нас был концерт совместно с поместной церковью, Воскресной школой. Думаю, он понравился зрителям. И на Пасху я уже готовлю новый материал, процентов на 40 мы обновим репертуар.

 — Эти концерты можно будет в театре посмотреть?

 — Конечно.

 — «Святая к музыке любовь» ваша совместная сразу сложилась? Трудно было шесть лет назад появиться в новом коллективе?

 — Я не скажу, что мне было сложно вливаться в коллектив. Он мне изначально понравился. Движение навстречу друг другу было очень быстрое. И вообще, я сразу окунулся в этот театр просто с головой. Хотя и в Железногорске, и здесь — оперетта, здесь намного интересней работать: больше ставится спектаклей в год (и детских, и взрослых), всевозможных концертов. Жизнь намного разнообразнее, скучать не приходится.

 — Взаимопонимание у вас с хором есть?

 — Есть.

 — А на чем оно строится, по-вашему?

 — Я думаю, по большому счету — на доверии друг к другу. Относишься к коллективу, как к семье. Мы скучаем друг без друга, у нас доброжелательные взаимоотношения. Это очень важная составляющая часть рабочего процесса.

 — А почему нет концертов на большой сцене? Есть опасение, что зал не наберется?

 — В фойе, где проходят Театральные гостиные, очень хорошая акустика… Если серьезно, будет более полный состав хора, возрастут наши возможности, тогда можно будет и рискнуть показаться уже по-другому.

 — В дальнейших планах нет гастролей, хотя бы по округе? По-моему, сегодня именно концерты такого плана, как «Святая к музыке любовь», духовные песнопения могут встряхнуть эмоционально, духовно, чего так не хватает людям. Грех прятать и камерный оркестр, и хор за нашим забором.

 — Было бы хорошо проехаться по области с такими концертами. Если появится где-то окошко, с удовольствием выступим. Надежда на наших заместителей директора театра по зрителю, они в этом деле профессионалы.

 — Эдуард Викторович, когда на сцене академический хор, дирижер впереди. В оперетте это исключено. Как хору без видимого управления удается вести свою партию в спектакле?

 — Есть дирижер, который стоит за пультом. Если мы не смотрим на него впрямую, то — боковым зрением, даже спиной чувствуем дирижера (есть такие спектакли). В некоторых случаях я стою за кулисами. Это наша привычная рабочая ситуация.

 — То есть хор доверяется…

 — … дирижеру и своему слуху.

 — В случае удачи спектакля что-то от лавров хору достается?

 — Безусловно, хор отмечают. Это очень приятно. Мы работаем для зрителя, и когда зритель аплодирует или благодарит за спектакль, встречая в фойе, для нас это первая награда. И возникает желание еще ярче работать.

 — Мне всегда было интересно, руки после того, как концерт отдирижировал, не болят?

 — Нет. Если хор идет вместе с дирижером, то не замечаешь свое тело. Это со стороны кажется, что занимаешься зарядкой. На самом деле нет, руки просто летят. Если же что-то не получается, звук буквально повисает на руках, болят все мышцы, будто очень тяжелые гири поднимал.

 — Даже если, по-моему, и звук на руках не повиснет, энергетических затрат, эмоциональных ведь не избежать…

 — Если выкладываешься, пропускаешь через себя произведение, особенно это, конечно, заметно в духовных концертах, никого не хочется видеть.Такое состояние — забраться в класс, закрыть глаза… И ни о чем не думать. Столько энергии уходит! Опустошенность полная. Но это радостное состояние и очень такое хорошее.

По доброй традиции, живущей в театре, для всех именинников и юбиляров хор исполняет «Многая лета». И пусть этот мой материал будет тоже своеобразной здравицей интересному творческому коллективу Театра оперетты Урала. «Многая лета» — хору новоуральской оперетты!

Эдуард Мережников отвечал на вопросы Надежды Стахеевой